Квартет на двоих

Quartet

"Квартет". Сцена из спектакля
Фото © FONDAZIONE HAYDN

На закрытии сезона в Teatro Sociale города Тренто показали «Квартет» Луки Франческони. Постановка Джона Фулджеймса – копродукция оркестра им. Гайдна Тренто и Больцано, театра Ковент-Гарден, Оперы Руана и камерного оркестра Лондонская Симфониетта.

Для начала стоит сказать несколько слов об оперном сезоне, который имел столь нетривиальное завершение. Проект OPER.A 20.21 Фонда им. Гайдна, уже получивший престижную премию «Ernst von Siemens Musikstiftung» Баварской Академии изящных искусств, рассчитан на три сезона. Новый художественный руководитель Фонда и автор проекта М. Лошек, чей послужной список включает, помимо журналистской деятельности в еженедельном издании «Niederösterreichische Nachrichten», длительную работу на Оперном Фестивале в Брегенце и руководство Фестивалем-форумом Wien Modern, озаглавил каждый из них. Первый назывался «Irony of life», второй – «Love and other cruelties», третий – грядущий сезон – «Escape from Reality».

Оттолкнувшись от XX века («Нос» Шостаковича, «Лулу» Берга, «Волнения на Таити» Бернстайна и «Партия в Бридж» Барбера), проект взял курс на современный репертуар: второй сезон составили сочинения, созданные после 2000 года – «Написано на коже» Джорджа Бенджамина («Written on Skin», George Benjamin), «Рождественская песнь» Иэна Бэлла («Christmas Carol», Iain Bell), «Ворон» Тосио Хосокавы («The Raven», Toshio Hosokawa), и уже упомянутый «Квартет» Луки Франческони («Quartett», Luca Francesconi). Самое «старое» произведение, из заявленных в 2017-18 – «Антилопа» Й. М. Штауда («Die Antilope» Johannes Maria Staud, 2014), «Гектор Майорана» Р. Ветрано датировано 2017 («Ettore Majorana» Roberto Vetrano), другие два – мировые премьеры «Гайя» Х. Кершбаумера («Gaia» Hannes Kerschbaumer) и Curon/Graun OHT | Offi ce for a Human Theatre.

Из привычных названий за три года в афише мелькнули «Свадьба Фигаро», «Так поступают все» и «Травиата». О том, насколько привлекательным может оказаться столь радикальный подход для публики в двух небольших провинциальных городках (экономически проект поддерживает автономный регион Трентино-Альто Адидже), легко судить по количеству свободных мест в зале. Но в том, что за эти три года на Севере Италии показали больше современных опер, чем в любом крупном итальянском театре за десятилетия, можно не сомневаться.

Но вернемся к предмету нашего разговора. Ученик К. Штокхаузена и Л. Берио Лука Франческони – преуспевающий композитор, много работающий в музыкальном театре. Оперу «Квартет» по драме Х. Мюллера ему заказал театр Ла Скала в 2011 году. В оригинале она написана для солистов, хора и двух оркестров: большого - за сценой, и камерного - размещенного в яме. В Тренто привезли «сокращенную» версию (она же ставится и в других театрах) – партии хора и большого оркестра транслировались в записи.

Драма Мюллера появилась в начале 80-х годов прошлого века, в ее основе известный роман Ш. де Лакло «Опасные связи». Немецкий драматург часто использовал в своем творчестве сюжеты мифов или произведений других авторов. Из эпистолярного романа конца XVIII века он делает постмодернистскую драму с элементами психоанализа и ролевых игр. Действие разворачивается одновременно в салоне перед Французской революциией и в бункере после Третьей Мировой войны. Герои, маркиза де Мертей и виконт де Вальмон, в пространных диалогах проживают свое прошлое, меняясь ролями и надевая маски других персонажей (Мюллер сохраняет две интриги – соблазнение Вальмоном президентши Турвель и Сесиль Воланж). Герои поглощены плотским желанием, которое смакуют и подвергают анализу во всех деталях.

Текст либретто (на английском языке), циничный и сниженный порой до вульгарности, изобилует реминисценциями и цитатами, в том числе и из Библии (в сцене с Сесиль). Основная его идея – насилие как смысл отношения полов, разрушение и разложение личности с последующим самоуничтожением.

Музыка «Квартета» очень интересна и великолепно передает содержание драмы. Гармонический язык нельзя назвать ультрасовременным, скорее, он напоминает Берга (да и сюжет воскрешает в памяти «Лулу»), опираясь, в то же время, на традиции итальянской мелодрамы. Это и восходящий к Беллини и Верди дуэт голоса и солирующего инструмента оркестра (сопрано и frullato флейты, или баритон и кларнет), и аллюзии на романтическую мелодию, например, в сцене соблазнения молоденькой воспитанницы монастыря.

Часто возникающая идея зеркала (видение в нем себя, запечатление изменений, вызванных временем, отражение героев друг в друге) передается при помощи любопытного решения: диалога голосов с их собственным обработанным звучанием в записи. Сам композитор в пояснении, опубликованном в театральном буклете, обозначает три музыкальных пласта, соответствующие трем измерениям, которые почему-то называет матрешками. Первое – внутренний уровень, ему соответствует партия камерного оркестра, которому поручено озвучить страсти и желания протагонистов. Второе измерение – средний уровень, неподвластный интеллекту героев – их сны, в которых голоса звучат в записи. Третье – внешний мир (большой оркестр и хор), отражающий социум и коллективное сознание.

Сценография С. Гилмур (она же и художник по костюмам) красива и брутальна одновременно: с колосников свисает огромное, местами поврежденное и изорванное полотно, которое, в лучах прожекторов напоминает искрящиеся светом сталактиты или гигантские сосульки. Убранство сцены похоже на чердачное помещение или на подвал, на полу помосты с перилами, по которым обвиты провода и к которым привязаны полиэтиленовые пакеты, из них герои извлекут необходимые для переодевания вещи. Костюмы грязны и ветхи. Завершая утренний туалет, Вальмон надевает рубашку и фрак, но так и не доходит до брюк. Маркиза уже в финале извлекает вечернее платье. Героям нечего стесняться: они уже хорошо изучили тела друг друга и теперь увлеченно обнажают души.

Световое решение (дизайнер – Б. Поэт) в сочетании с видео-проекциями (Р. Дипрес) изобилует различными эффектами, хорошо ложащимися на музыку: мерцаниями, причудливыми изображениями, яркими контрастными цветами, придавая сценическому пространству, затерявшемуся где-то между эпохой Французской революции и бомбоубежищем, оттенок ирреальности.

Выше всяких похвал исполнители – Адриан Анджелико (Маркиза де Мертей) и Робин Адамс (Виконт де Вальмон). Франческони не скупится на вокальные сложности: диапазон обеих партий очень широк, певцам то и дело приходится переходить на крик, шепот или фальцет. Оба великолепно играют, перевоплощаясь друг в друга и надевая маски других персонажей. Достойно с трудностями партитуры справляется оркестр под управлением Патрика Дэйвина.