Первая и Вторая симфонии Сибелиуса и его отношение к скрипичной музыке
Портрет Сибелиуса, написанный Ээро Ярнефельтом в 1892 году
Сибелиус был прирожденным симфонистом. Большая часть его произведений была написана для симфонического оркестра. По естественному для него тяготению к симфоническому мышлению его сравнивают с Бетховеном. Британские композиторы Ральф Воан Уильямс и Арнольд Бакс посвятили ему свои симфонии, и его композиторский стиль оказал большое влияние на творчество таких британских композиторов, как Уильямс Уолтон.
Но в юности Ян Сибелиус был сильно увлечен скрипкой. Его единственный концерт был концертом скрипичным. Заветной мечтой в его отрочестве было стать скрипачом-виртуозом.
И тогда же он, следуя моде на все французское, стал называть себя Жаном. Однако его отец Густав, говоривший по-шведски, намеревался сделать своего сына юристом. Ян прекратил свои занятия в Университете им. императора Александра, где он изучал право, и поступил в Хельсинкский музыкальный институт (теперь это Академия Сибелиуса). Позже он продолжил свои занятия скрипкой в Вене, у Карла Гольдмарка, но скоро понял, что время, чтобы стать исполнителем виртуозом, было безнадежно упущено.
Тем не менее, привязанность к этому музыкальному инструменту не покидала его в течение всей его композиторской деятельности, как это видно из его скрипичного концерта. Партии скрипки в других его ранних произведениях, в первую очередь в первых двух симфониях (1899—1900 и 1902 гг.), обнаруживают глубокое понимание особенностей этого инструмента и сильное влияние на него ре-мажорного концерта для скрипки с оркестром Чайковского. Эти два симфонических произведения, исполненные раздумий, энергии, вдохновения и юношеского бунтарства, предъявляли высокие требования к мастерству оркестрантов, но исполнять их музыкантам было приятно и легко.
Скрипачи, играющие в оркестре, всегда ценят те моменты в исполнении, когда у них появляется возможность увлечь слушателей звучанием красивых мелодий или поразить их слух каскадом стремительных пассажей. В первых двух симфониях оркестровая техника изобилует пассажами, навевающими воспоминания о балетах Чайковского «Спящая красавица» и «Щелкунчик». В Первой симфонии используется много такой техники, начиная с открывающего симфонию Allegro energico (в первоначальной программе композитора говорится о «веющем с небес холодном ветре»), которое звучит вслед за задумчивым вступительным соло кларнета. Развитие темы в Первой симфонии впечатляет и говорит о душевном подъеме. «Я не знаю никого из композиторов, кто мог бы сделать это так хорошо, как это сделал он, – говорит музыкальный руководитель и дирижер оркестра в Сан Диего Яхья Лин. – Это революционный прорыв к будущим формам музыки, и после Берлиоза никто не написал своей первой симфонии так выразительно, как он. Я не знаю никого из композиторов, кто мог бы это сделать лучше». Открывают симфонию повествовательное соло кларнета и шелест ударных инструментов, здесь чувствуется меланхолия, холод и отстраненность, но в то же время и несомненная сердечность. У него уже тогда было много, что сказать слушателям. В темпах разработки появляется необычный момент, когда весь оркестр образует только фон для концертмейстера и первой скрипки, – несколько тактов короткого, но экстатического соло, в котором много красоты и убедительности. «Хроматический эпизод разработки, – говорит Лин, – требует от исполнителей юношеской взволнованности, выражающей собственные чувства композитора». Это не так легко сделать, а дальше идет кода, которую Лин уподобляет вздохам и жалобам. «Это одна из величайших из когда-либо написанных код», – говорит он.
Скрипка Сибелиуса
Вторая часть начинается с воспоминаний, отданных резкой скрипичной мелодии, которой открывается Andante скрипичного концерта. Далее пульсирующие деревянные духовые инструменты образуют фон для постоянно повторяющегося соло виолончели, в котором проходит первоначальная мелодия скрипки.
В четвертой части обе струнные группы выводят парящую си-минорную мелодию, выражающую необузданное столкновение страстей, только иногда возвращающуюся к мрачной настороженности всей остальной симфонии. Однако финальные аккорды pizzicato, может быть несколько беспорядочные, прокладывают дорогу к всплескам удивительного итальянского солнца и потокам красочных картин его будущей Второй симфонии, предвосхищая и те куски скрипичного концерта, которые появятся лишь тремя годами позже, в 1905 году. Первая симфония исполнялась реже, чем вторая. Лин, который также исполнял Вторую симфонию чаще, чем Первую, думает, что это не из-за того, что одна из них более трудна для исполнения, чем другая, но из-за оборванного окончания ее четвертой части. «А вам хочется слышать здесь прославление всего сущего, как и в великолепной коде Пятой симфонии Бетховена», – говорит Лин. Первая симфония с окончанием в две ноты, похожим на “amen”– это больше перекличка с Бетховенской пасторальной музыкой.
И Вторая симфония, и концерт, написанные в классическом скрипичном ре-мажоре и ре-миноре соответственно, начинаются с Allegretto moderato. Концерт начинается в ритме 2/2, но во второй теме концерта устанавливается ритм 6/4. Первая часть симфонии начинается в ритме 6/4, но с повторением нот и ритмического мотива, по поводу чего Лин говорит следующее: «Вы не знаете, что он пытается здесь сказать или где блуждает его мысль в конце этой части». Эти несколько тактов с одними и теми же пятью нотами продолжают появляться на протяжении всей первой части».
Вторая симфония отличается от Первой не только своим контрастным характером, но особенно партией скрипок. В первой части она остаются одна со своей декламационной унисонной мелодией, переходя от начала в верхнем регистре к бурному соль-мажорному завершению. И в скрипичном концерте такие же контрастные фрагменты, перемежаемые звуками медных и духовых инструментов, выплескиваются во время разработки. Скрипки вносят теплоту в эти переживания, резко контрастируя с холодными, почти угрожающими бурями Первой симфонии. Здесь царит непринужденность, и чаще всего инструменты используются в наиболее яркой части своего диапазона.
По Лину, суть произведения обнаруживается во второй его части, которую он называет самой важной частью симфонии. «Некоторым слушателям кажется, что ее трудно слушать из-за многих пауз. Я же нахожу, что эти моменты молчания великолепны. Скерцо Первой и Второй симфоний сильно контрастируют друг с другом. В Первой – по своему характеру скерцо ближе к Бетховену, а во Второй – больше напоминает Мендельсона». Лин считает финал Второй симфонии с его ostinato и холодным звучанием в конце самым великолепным финалом. В первой части и в первой части симфонии глубокая привязанность композитора к скрипке выходит на первый план.
В этих двух монументальных симфониях, написанных Сибелиусом в юности, когда он чувствовал свою глубокую связь с инструментом, с которого он начинал свои музыкальные занятия и который на всю жизнь остался его самой горячей привязанностью, Сибелиус одарил играющих в оркестре скрипачей выразительными мелодиями, зажигательными пассажами и возможностью показать свое мастерство. Как и его скрипичный концерт, Первая и Вторая симфонии требуют от музыкантов незаурядного мастерства, но исполнение их всегда доставляют радость.
Перевод Маргариты Брыжжиной
