Православные тираны, шелковые простыни и дурной французский
Обзор событий оперного фестиваля в Пезаро
«Арена Адриатика»
Театр Россини
«Зельмира», Флорес и Олдрич (Ило и Зельмира)
Фото © Studio Amati Bacciardi
«Шелковая лестница»
Фото © Studio Amati Bacciardi
Россиниевский фестиваль был и остается самым влиятельным не только в области Марке и на Адриатике, но и во всей Италии. Одновременно с ним летом проходят другие музыкальные марафоны: фестиваль Пуччини в Торре дель Лаго, фестиваль в арене Сферистерио в Мачерате, которым руководит талантливый постановщик-сценограф Пьер Луиджи Пицци, оперный фестиваль open air в Вероне в знаменитом античном амфитеатре, фестиваль в Сполето и многие другие более мелкие фесты. Этот - самый лучший, потому что руководит им тонкий знаток и интерпретатор музыки Россини Альберто Дзедда (хотя он уже очень пожилой человек и сам редко встает за дирижерский пульт). Дзедда не только прославленный музыкант высочайшего класса, но и толковый музыковед, который до последнего времени принимал живейшее участие в издании и комментировании наследия композитора. К тому же в Пезаро всегда приглашаются отличные оркестры, специализирующиеся на музыке Россини и других композиторов из стана «бельканто», съезжаются обещанные в анонсе певцы, включая главную жемчужину белькантового репертуара Хуана Диего Флореса, которому Пезаро, как считается, открыл дорогу в большой мир, когда в 1996 году молоденький перуанец слету заменил заболевшего Брюса Форда в «Матильде ди Шабран». Но главное, организаторы фестиваля в Пезаро хорошо понимают, что исполнение какой бы то ни было музыки в режиме open air, даже в акустически приемлемых древнеримских театрах, не несет в себе ничего, кроме горького разочарования. Да, многие люди едут в город веронских любовников, чтобы поглядеть грандиозные постановки Франко Дзеффирелли, которые, кстати, из года в год повторяются, или чтобы послушать Лео Нуччи, Хосе Куру, Сальваторе Лиситру и других вердиевско-пуччиниевских знаменитостей, но, увы, люди обманывают самих себя – слушают суррогат из микрофона. Певцы-то поют в полную силу, к ним претензий нет, но ведь греки и римляне строили свои арены не для акустических радостей, а для визуальных, так что наслаждаться оперой open air никак не получится.
В Пезаро есть три закрытые площадки, которые используются на фестивале – малюсенький и уютный театр Россини (построенный в XIX веке и не так давно роскошно и весьма грамотно отремонтированный), экспериментальный театр (в нем играются выпускные спектакли студентов Россиниевской Академии) и импровизированная сцена внутри спортивного комплекса «Арена Адриатика».
Главную премьеру россиниевского фестиваля и, пожалуй, одну из самых серьезных оперных постановок этого лета вообще, которая принесла меломанам много открытий – грандиозную музыкальную драму «Зельмира» - пришлось играть на периферии в «Арена Адриатика». Поездки в этот «искусственный» театр, напрочь лишенный театральной атмосферы – единственный негатив, которые надо ежегодно переживать в Пезаро. Выхода из нелепой ситуации с площадкой для исполнения больших опер Россини пока нет, хотя решения ищутся. Однако данная «Зельмира» стоила того, чтобы ради нее претерпеть неудобства.
Арии из «Зельмиры» вполне популярны на концертных подиумах? но целиком опера исполняется редко. Была постановка в Ла Фениче в 1988 году, в Римской опере в 1989-м с Эвелино Пидо, в 1995 году к «Зельмире» обращались в Пезаро, затем в 1999-м году в Лионе и, наконец, опера звучала в Эдинбурге в 2003 году, правда, в концертном исполнении. В Пезаро в этом году играли парижскую версию спектакля 1826 года, которая немного отличается от премьерной (Неаполь, Театр «Сан Карло», 1822-й год).
Сюжет «Зельмиры» пересказать практически невозможно – в любом случае останутся вопросы, почему один герой сделал то-то, а не то-то. История, вернее предыстория, тут примерно такая. На греческом острове Лесбос, в не понятно какие времена жил царь по имени Полидоро, очень любимый народом. Жил он вместе с дочерью Зельмирой, также народной любимицей, ее мужем троянским принцем Ило (что за Троя имеется в виду, неясно, хотя имя Ило производится от старого названия города - Илион) и внуком, сыном Зельмиры и Ило. Некогда Полидоро отказался отдать руку дочери митиленскому тирану Азорре (вообще-то, Митилена – это не самостоятельный остров, а главный город Лесбоса – в древнегреческие времена был центром образования и культуры, прославленный поэтессой Сапфо) и тот, затаив до времени злобу, внезапно вторгается во владения царя, прослышав, что Ило отправился в военный поход и, соответственно, отсутствует на острове. К началу оперы тиран Азорре лежит на сцене мертвым, так как его прикончил другой тиран-соперник Антеноре (поет американский тенор, старожил фестиваля Грегори Кунде) вместе с приятелем Левкиппом (исполняет симпатичный молодой бас из Римини Мирко Палацци). Ясно, что либреттист Андреа Леоне Тоттола пытается воссоздать образы знаменитых греческих тираноубийц Гармодия и Аристогитона, но повествование Плутарха, откуда мы черпаем сведения об этом периоде греческой истории, и в самом деле столь путано, что образованный итальянец начала XIX века перевирает все смыслы. Хотя, по ошибке или по незнанию превратив борцов за свободу Гармодия и Аристогитона в мелких киллеров, кроме всего прочего находящихся в недвусмысленно нежных отношениях между собой, тот же либреттист делает гениальное прозрение. Эти герои на самом деле не были так кристально чисты, как многие их себе представляют. Нужно только внимательнее почитать Плутарха. Далее действие развивается следующим образом. Зельмире (дебютантка фестиваля, молодая, но уже очень успешная и раскрученная меццо-сопрано из Америки Кейт Олдрич) удается спрятать отца в семейном склепе и там подкармливать до лучших времен, когда вернется Ило и отвоюет для Полидоро трон. Ило (Хуан Диего Флорес) возвращается, но ему непросто набрать войско для борьбы с тиранами, а Зельмира, чтобы лишний раз не злить убийц и сохранить жизнь своему ребенку, вынуждена претворятся, что не любит мужа и готова отдать его в жертву тиранам. Ило впадает в депрессию и горит от ревности – он поет плаксивую арию, однако позже собирается с мыслями и начинает соображать, как бы ему выгнать с острова врагов. Антеноре между тем воцаряется – неожиданно народ признает его своеобразным миссией и приносит ему клятвы верности, забыв о былой любви к Полидоро. Зельмиру тираны обвиняют как в убийстве Азорре, так и Полидоро, внезапно пропавшего. Народ и Ило почему-то верят пришельцам из Митилены, а не своим соотечественницам Зельмире и ее верной подруге Эмме (как всегда великолепная Марианна Пиццолато). Кончается все замечательно, так как Ило удается победить Антеноре в поединке. Полидоро выбирается из склепа – народ снова приветствует его, а также Зельмиру и Ило, которые воссоединяются.
Обычно на россиниевском фестивале идут примитивные постановки – не плохие, не хорошие, но понятные любому зрителю. В случае с «Зельмирой», которую записывали на DVD, решили поиграть в Зальцбургский фестиваль, замахнуться на авангардную культуру Жерара Мортье. В общем, в пригласили Джорджо Барберио Корсетти – человека далекого от музыкального театра, зато очень продвинутого в сфере актуального искусства. Он делал инсталляции для Венецианской бьеннале и прочих выставок современного искусства, но в опере он пока новичок. Режиссер подвесил под колосники большое зеркало, в котором отражалось и то, что происходило на сцене и то, что не происходило. Пока герои объяснялись между собой, какие-то голые окровавленные мальчики (жертвы всех на свете тираний, наверное), тощие и болезненно красивые как мученики Освенцима, слонялись по катакомбам – видно их было только в зеркале. Дальше еще прекраснее. Оказывается, по версии постановщика, тираны принесли с собой на остров христианство, а Полидоро и его семейка молились языческим богам, особенно любима ими была Венера. Православные митрополиты совершают обряд миропомазания новоявленного героя Антенора на царство. Но чтобы зрителям было понятно, что христиане тут имеются в виду неправильные и сочувствовать нужно поверженным язычникам – на сусальной золотой стене храма красуется надпись по-гречески «пвевдос», то есть «ложный». В финале старые боги возвращаются – амуры и венеры занимают свои места на агоре. И теперь уже христиан, то есть в данном случае сообщников тиранов, запихивают в катакомбы, и кровавое варево с мальчикам продолжается. Дух захватывает. Музыкальное и вокальное качество премьеры выше всяких похвал. Роберто Аббадо и руководимый им оркестр болонского «Театро Комунале» был на высоте. Хороши были все до одного вокалисты. Алекс Эспозито в роли Полидоро соперничал с Флоресом в роли Ило. После безумного успеха в Лондоне, где Алекс, сравнительно молодой итальянский бас, головокружительно виртуозно исполнил Лепорелло в «Дон Жуане», его карьера стремительно пошла вверх. Хвалить Флореса – дело пустое, он был еще лучше чем всегда – похудевший, изменивший облик (он часто делает это ради новых спектаклей, чтобы не наклеивать всякие бороды и усы) и назло всем остальным тенорам набирающий в свой актив все больше верхних нот. Итальянцы постановку освистали – ни одного хлопка режиссеру, только короткие и злые «бу» (после второго спектакля Корсетти не вышел кланяться вовсе – боюсь, что его осудили и артисты тоже). Видимо, ничего не поняли. Но и им придется привыкать к новой культуре – наконец-то актуальные режиссеры добрались и до священных алтарей Италии и вряд повернут назад.
После столь выдающейся "Зельмиры", которая открывала фестиваль, трудно говорить об остальных постановках, которые довелось там увидеть. Хотя премьера "Шелковой лестницы", пожалуй, не уступает "Зельмире" по качеству и количеству режиссерских и сценографических находок, ровно как музыкальных и вокальных. Но "Шелковых лестниц" много по миру играется, а отремонтированная и вычищенная партитура "Зельмиры" могла заново родиться только здесь, в Пезаро. Между тем для итальянских журналистов именно "Шелковая лестница" стала сенсационной продукцией, которая получила главные лавры от прессы. По какому-то странному стечению обстоятельств сценографы обеих премьер решили воспользоваться зеркалом. В "Зельмире" зеркало циклопических размеров было подвешено под углом 60 градусов к сцене, чтобы зрители могли видеть, что происходит внизу в катакомбах, а в "Шелковой лестнице" малюсенькое , как сам старый театрик Россини, зеркальце стояло под прямым углом вместо задника. На нем был вычерчен план квартиры-студии американского типа, и когда герои спектакля двигались внутри реальной квартиры на сцене, было понятно, можно было прочитать надпись, поясняющую, где они находятся, - в ванне, в спальне или кухне. Идея с зеркалом и там, и там - хороша и обоснованна, но два дня подряд смотреть на одно и то же было скучновато. Впрочем, ругать постановку венецианца Дамиано Микиэлетто не за что. Он хоть и очень молод - в режиссуре не новичок, в том числе за ним числится и удачная премьера на фестивале в Пезаро "Сороки-воровки". Его "Шелковая лестница" вполне сносная и, главное, очень музыкальная. Сюжет "Лестницы" прост. Есть две кузины - Джулия и Лючилла, их опекает старик Дормонт (его исполняет молодой неаполитанский тенор Даниэле Дзанфардино), который хочет выдать девиц замуж по своему усмотрению. Он уже нашел жениха для Джулии (русская певица Ольга Пететятько) и приглашает парня в дом, чтобы представить ему Джулию. Она, однако, уже тайно обвенчана с Дорвилем (испанский тенор Хосе Мануэль Запата), который каждую ночь поднимается в комнату своей жены по шелковой лестнице. Когда ставленник Дормонта Блансак (басс из Неаполя Карло Лепоре) является в дом к кузинам, ведет он себя довольно развязно, заигрывая с Лючиллой (Анна Малавази). Джулии эта ситуация играет на руку, и она решает при помощи слуги, безумно в нее влюбленного, избавиться от ненужно ей жениха, назначив ему свидание, но подослав вместо себя сестру. Слуга Джермано (главное украшение спектакля - мощный баритон Паоло Бордонья) должен следить за Блансаком и Лючиллой. Дорвиль, в свете появления возле Джулии нового мужчины, начинает параллельно с Джермано следить за Джулией. Естественно, им не могло быть не замечено, как Блансак лезет по лестнице, сплетенной из простыней в окно Джулии. Он взбешен и требует сатисфакции, но выясняется, что в комнате Джулии пряталась Лючилла. Дормонт разоблачает нечестивого жениха - он вынужден принять Дорвиля как мужа Джулии и разрешить второй паре также пожениться.
Теснота, без которой не обойтись на сцене старого театра Россини, была очень кстати. Герои чуть лбами не сталкивались, когда пытались подсмотреть друг за другом. Микиэлетто толково развел мизансцены, гоняя персонажей из кухни в спальню или из прихожей в ванную. Идея поселить Джулию в модную квартирку-студию с красной лакированной кухней и превратить ее саму в типичную светскую девушку с костюмами от Прада и духами Шанель на туалетном столике имеет право на существование, но только при таком раскладе непонятно, что в маленькой студии для одного человека делает Джермано (судя по тому, что сделал режиссер, новая работа для слуги - кухарить для хозяйки). С трудом можно себе представить, как современная дама нанимает себе повара-мужчину с постоянным проживанием у нее дома. У Россини Джулия прекрасно знает, что Джермано в нее влюблен. Вот это как-то непродуманно. А все остальное было замечательно. Гайдновский оркестр Больцано и Тренто, ведомый маэстро Клаудио Шимоне, как обычно, стал лучшим участником спектакля, но если учесть, что данный оркестр является в Пезаро практически таким же резидентным, как Венские филармоники в Зальцбурге, то удивляться качеству не приходится.
А вот с "Графом Ори" все вышло не так славно. Спектакль этот, увы, не нов. Постановка Луиса Паскуаля была в свое время перенесена из болонского "Комунале", в ней тогда блеснул Хуан Диего Флорес (был даже записан CD, который пользуется спросом и несколько раз переиздавался). Комическая история распутного графа, который, вместо того чтобы отправиться в крестовый поход (действие происходит в XII веке) с другими французскими рыцарями, остается дома, переодевается отшельником и соблазняет девиц, рассказана режиссером с опереточной примитивностью, местами переходящей в тупой пафос. В какой-то момент действие превращается в фарс - когда граф, пойманный на месте преступления, которое он так и не успел совершить, делает жест эксгибициониста, распахивает плащ и предстает перед удивленной публикой в семейных трусах. Завидная спортивная форма исполнителя заглавной партии шанхайского тенора Йиджие Ши картины публичного обнажения не испортила, но смысла происходящему также не добавила. Ши учился в Россиниевской академии и в прошлом году выпустился, вполне достойно спев Кавалера Бельфьоре в "Путешествии в Реймс". Когда же ему доверили большую партию - графа Ори, - голоса его (правильно и грамотно поставленного) как бы все время не хватало. Многое могли компенсировать превосходная техника бельканто и артистизм, но на их пути встал плохой французский. Настолько плохой, что даже профану ухо резало - лучше бы мальчик пел по-китайски. У остальных певцов - Лоренцо Регаццо, Лауры Польверелли, Роберто де Кандия, Марии Хосе Морено и Наталии Гаврилян - с французским проблем не было. Но комические оперы Россини не получается вытянуть только силами певцов или музыкантов, все должно находиться в гармонии. Паоло Кариньяни хорошо вел оркестр Театра "Комунале", но чувствовалось, что он сам не очень вдохновлен происходящим на сцене и откровенно скучает. Китайский тенор небезнадежен - он подучит языки и со своей неординарной внешностью и пластикой еще покажет себя с лучшей стороны. Камерный хор Праги под управлением Любомира Матла порадовал слаженностью, но, как я уже говорила, бестолковая разводка мизансцен и тут сыграла свою недобрую роль: делать этому хору на сцене было абсолютно нечего, кроме как стоять истуканами и петь. Спрос с "Графа Ори" невелик, это не премьера, а рядовой спектакль. С блеском сыграли "Путешествие в Реймс" силами академии. Древняя постановка Эмилио Сахи возобновляется почти каждый год для новых ребят, которые учатся пению в Пезаро. Приятно, что в этот раз студентам дали главную сцену театра Россини. Сахи обходится без какого-либо авангарда, делает только то, что написано у Россини. Аристократы собираются в курортном городе в хорошем отеле, чтобы потом отправиться в Реймс. Сначала все сидят в шезлонгах, потом идут переодеваться в номера. Снуют слуги - они же медсестры и медбратья, служащие на бальнеологическом курорте. Хорошее место найдено для исполнения знаменитой арии Коринны - ее с лирой в руках усаживают рядом с царской ложей и неожиданно наводят на эту ложу луч. Неприхотливое решение - но очень театральное. И у исполнительницы партии Коринны, статной англичанки Шарлот Доббс, есть хорошие шансы стать со временем певицей класса "люкс". За пультом дебютировал в Пезаро молодой дирижер из Бангкока Трисдее На Паталунг. Спектакль, который он провел, оставил очень сильное впечатление тем, что заигранная до дыр партитура зазеленела свежестью.
В следующем сезоне обещают сыграть «Золушку», «Сигизмунда» и «Деметрия и Полибия». За дальнейшей информацией можно следить на сайте фестиваля: http://www.rossinioperafestival.it
Пезаро-Москва
